Досье.
Сергей Бугаев родился в 1960-м году в Новороссийске. В 80-м году переехал в Ленинград. После знакомства с музыкантом Сергеем Курехиным стал членом его первого оркестра «Crazy musical orchestra», из которого впоследствии родилась легендарная группа «Поп-механика». Одновременно Бугаев принимал участие в группах «Кино», «Аквариум» и «Звуки Му». На одном из перформансов «Поп-механики» познакомился с Тимуром Новиковым, вместе с которым создал группу «Новые художники». Входил в художественную галерею «АССА», участники которой снялись затем в одноименном фильме Сергея Соловьева. Роль мальчика Бананана прославила Сергея Бугаева на всю страну. В 90-х Бугаев стал заметной фигурой современного искусства. За последние несколько лет он провел выставки в крупнейших мировых музеях, выпустил ряд книг, главные из которых «Крымания» и «Ребус». В 1999-м году Сергей Бугаев представлял Россию на Венецианской бьеннале.
Здравствуйте, Сергей!
С. БУГАЕВ - Здравствуйте.
А. ЛИПАТОВ - Очень приятно видеть вас в нашей студии.
С. БУГАЕВ - Спасибо огромное.
А. ЛИПАТОВ - Вот скажите, вы являетесь человеком культуры, художником. Есть все-таки некоторый стереотип, который рисует воображение подавляющего большинства людей: человек за мольбертом с кистью, в лучшем случае конструирующим какие-то движущиеся вещи, мобили. А вообще все-таки художник, наверное, нечто более широкое. Ну, вот судя по тому, чем вы занимаетесь все эти годы, так оно и есть, правда же?
С. БУГАЕВ - Безусловно, все очень сильно изменилось в этом мире и понятие художник уже давно не ассоциируется с человеком, который берет на себя ответственность за нанесение красочного слоя на поверхность холста. Это соответствует каким-то архаическим переживаниям. На сегодняшний момент человек который занимается искусством, это человек который нашел возможность экстраполировать свой внутренний мир во внешнюю среду, вернее передать туда некие внутренние глубинные переживания. Это по сути дела может быть то, что отличает деятелей искусства новейшей формации. Соответственно, языки донесения этого внутреннего содержимого могут варьироваться от действительно использования каких-то лакокрасочных изделий....
А. ЛИПАТОВ - Ну да, это ведь не отменяет холста и кисти...
С. БУГАЕВ - Безусловно, не отменяет. У нас в стране специфически формировался этот пласт, который называется культура под присмотром «большого брата», были и свои перегибы в различные стороны. О полной свободе речи не шло, соответственно сейчас у нас наступил такой очень интересный момент и нашему поколению выпала очередная ответственность - пробивать своим лбом невидимые стены, выстроенные, в общем-то, не нами. По сути дела говорить можно очень детально, очень долго о том, что же такое современное искусство, какие проблемы оно выявляет и так далее, и тому подобное. Но если вкратце говорить - общим спектром исследований является «психополе» человека, его внутренний психический мир, который может также в простонародье называться душой.
А. ЛИПАТОВ - Сережа, вот вам посчастливилось в какой-то степени сработать мостком между двумя эпохами. Вы в сознательном возрасте застали закат большой социалистической империи и в том же сознательном возрасте продолжаете трудиться в совершенно новой, в общем-то, стране. Скажите, вы считаете себя нонкомформистом или считали когда-нибудь?
С. БУГАЕВ - Я просто против устаревшей терминологии. Нашей группе, в которую входили все кого вы перечислили, и Тима Новиков, и группа «Кино», и Сергей Курехин удалось совершить в этой стране революцию, переворот. Безусловно, мы несем всю ответственность за все перемены, которые в этой стране произошли. Переход от социализма к капитализму был совершен нами абсолютно осмысленно, при помощи культурного ресурса. Это заметила вся страна и это почувствовал весь мир, собственно говоря, и поэтому ответственность эта не спадает и до сих пор. И именно поэтому мы продолжаем свою борьбу за те ценности которые были предложены в том числе и в виде призывов такими песнями как «Группа крови на рукаве», актуальность которых до сих пор сохраняется. Я всех приглашаю прийти в Третьяковскую галерею на мою выставку, в зале 63 она проходит. Там затрагиваются чуть более чувствительные и более сложные вещи, которые невозможно обсуждать в общепринятом формате, да.
А. ЛИПАТОВ - Выставка, насколько я понимаю, называется «Бессознательный - не верь глазам художника» правильно?
С. БУГАЕВ - Ну, слово «художника» можно убрать, «Бессознательный - не верь глазам». То есть, в общем...
А. ЛИПАТОВ - Ничьим.
С. БУГАЕВ - Ну, вообще глазам, то есть понятно, что человек формировался, как и все прочие живые существа, то есть глаз появился не сразу. На этой планете он появился постепенно и его влияние на культуру фундаментальное. Просто у меня в последнее время произошли достаточно целостные обобщения происходящего. Это произошло не только под влиянием Вернадского, Циолковского и прочих наших праотцев, а скорей на фоне поездки в Антарктиду, где я как-то пережил очень мощный инициационный комплекс, которого даже не переживал там, я не знаю, в Индии или еще где-то. Именно в виду целостности и замкнутости среды нашей планеты, очень чувствительные моменты в последнее время конкретизировались, заострились и поэтому хочется совершенно о другом говорить. А то ведь всё это социальщина, особенно политика, которая пытается в последнее время очень сильно влиять на искусство. От этого хотелось дистанцироваться, и поэтому мы в данной выставке опирались на фундаментальное понятие, которое определяет культуру ХХ века. Слово – бессознательное. Мне его хотелось просто вставить в название. Открытие Фрейдом бессознательного очень сильно раскрыло и привнесло мощный ресурс для изучения глубинного внутреннего мира человека. Это одновременно сильно повлияло на развитие искусства ХХ века, ресурсы появились именно из среды психоанализа и изучения действия различных механизмов человеческого бессознательного. И одновременно это связано с очень многими фундаментальными принципами, которые отличали нашу страну до социализма и после социализма, такие скажем, проблемы как сексуальность. То есть все помнят замечательную передачу, которая стала символической, когда тетенька сказала, что в России секса нет, ой, в Советском Союзе…
А. ЛИПАТОВ - Причем в голосе звучала гордость за страну, насколько я помню.
С. БУГАЕВ - Она, противореча сама себе, сделала очень серьезное заявление, и тут есть сложный комплекс проблем, которые нужно вскрывать, а не пытаться каким-то образом пересматривать и строить очередной Советский Союз. То есть, грубо говоря, есть на планете Земля некое существо, называется человек, которое действует в рамках очерченной для этого существа территории и типов деятельности. И практически очень редкие люди выпрыгивают за рамки этой деятельности.
А. ЛИПАТОВ - Ну все же хотят, все же ищут инициации, как вы сказали, кто-то едет в Тибет, кто-то едет в Индию. Вам вот удалось пережить эту вот удивительную вещь - Антарктида, где человек один на один с белым безмолвием, насколько я могу себе представить, да? И это срабатывает, как вы говорите, куда серьезнее, чем традиционные способы…
С. БУГАЕВ - Белое безмолвие - это наиболее близкая для человека среда. Очень правильно сказала в свое время Цветаева: если кто-то думает о поэтах, о художниках, что это фонтан, который до бесконечности извергает великие афоризмы и мысли, то на самом-то деле, скорей это губка, которая вбирает. Мы говорим - культура, мы говорим - искусство, мы говорим - художник. А что именно, какая проблематика за этим стоит? Кто за что отвечает? То есть понятно, что нужно строить и памятники, нужно заниматься организацией деятельности молодежных организаций, но есть определенные фундаментальные проблемы, которые движутся как некие тектонические пласты. То есть очень слабо реагируют, в том числе и на такие проявления как социализм, капитализм, что касается сетчатки глаза, которая развивается сама по себе. Которую не убедишь, которая привыкает, безусловно, и к красному цвету, и к прочим другим, но, тем не менее, она остается чувствующим элементом, да? Вот этот белый лист человеческого чтения, который постоянно находится перед каждым из нас, и только взгляд наталкивает нас на те или иные очертания и этот текст превращается в какую-то читабельную конструкцию…
А. ЛИПАТОВ - Получается, что для вас Антарктида послужила этаким текстом, написанным на белом листе?
С. БУГАЕВ - Общение с такими замечательными людьми как Курехин, оно тоже просто так не проходит с годами. Если кто-то в нашей культуре сумел четко сформулировать какие-то важные константы, то это люди, которых мы можем перечесть по пальцам. Это у нас Цветаева, это у нас Блок, это у нас, в том числе и Курехин, и Цой, да... Соответственно для того, чтобы выстраивать какую-то вертикаль культуры и искусства на сегодняшний день и говорить о ней серьезно - вот мы в России находимся: нонкомформизм, не нонкомформизм. По сути дела, здесь нужно сразу же изменить это понятие - каждый человек, безусловно, является художником. Это банальная, тупая абсолютно вещь, но она правильная.
А. ЛИПАТОВ - А от чего зависит его реализация в качестве художника?
С. БУГАЕВ - Вот это как раз очень важный момент и это та революция, которую действительно хотелось бы в нашей стране провести. Революцию не экономическую, а революцию именно культурную, чтобы в результате этой деятельности все люди осознали, что они являются поэтами и художниками.
А. ЛИПАТОВ - Сергей, это прекрасно все, но вы выглядите идеалистом. В этой ситуации.
С. БУГАЕВ - Я могу выглядеть более брутальным, может нам на другие темы побеседовать?
А. ЛИПАТОВ - Нет, я имею в виду, что подобную инициацию провести для подавляющего большинства граждан представляется мало возможным.
С. БУГАЕВ - Видите ли в чем дело, существуют различные механизмы сложные, то есть опять же воздействия на среду. Как вы помните, например, колоссальный шок в культурной среде в нашей стране произвела передача «Ленин - гриб», которую Курехин очень тщательно разрабатывал, очень тщательно внедрял в средства массовой информации. Грубо говоря, он продемонстрировал начало эпохи тотальной манипуляции общественным сознанием при помощи средств массовой информации. Он высказал абсолютно неприемлемую идею, что реально существующий физический человек, основавший государство - является грибом. Общество неожиданно для себя не то чтобы поверило или не поверило, но оно отреагировало.
Сейчас прошло 10 лет и мы говорим о некоей микроскопической составляющей общей динамики культуры колоссальной страны с огромным ресурсом и поражающем резонирующем эффекте этого воздействия. Совершенно четко нужно понимать, что мы живем в сложнейших условиях морфогенетического резонирования. Мы, как генетические субстраты, реагируем на звуковые колебания в том числе. То есть на морфоизлучение. Это позволяет надеяться на то, что при помощи слова по-прежнему можно осуществлять какие-то культурные процессы.
А. ЛИПАТОВ - Кстати говоря, у нас есть вопрос от радиослушателя. Как раз о роли культуры в современном обществе, насколько я понимаю. Давайте послушаем.
«Добрый день, у меня вопрос к Сергею. Вы в начале разговора сформулировали некоторые понятия: душа и задачи культуры. В ХХ веке возникла проблема замены поисков какой-то душевной гармонии проблемами бессознательного и проблемами психики. И в результате задачей искусства стало, грубо говоря, обслуживание потребностей бессознательного. Вот как у Дэвида Линча, например. Примеры, безусловно, талантливые, но имеют ли они отношение к душе?».
С. БУГАЕВ - Спасибо огромное, очень приятный вопрос, но он намного сложнее и нуждается в большем времени. Я бы так сформулировал. Понятие «бессознательного» и культура в современной стадии, как мне кажется, нуждаются в новом рассмотрении. Речь может идти о старой формулировке, которая звучит так – «спаси и сохрани». В результате каждый из нас остается вечером один на один с собой, в полном одиночестве, смотрит в угол своей комнаты, взглядом останавливается на какой-то картине, на поверхности и т.д. И тут ему говорят - нет, товарищ, тебе уже пора купить бутылочку кока-колы, иди-ка ты в магазин. И ты бежишь покупать свою кока-колу. Соответственно, современные технологии, особенно психотехники, на которых строится и современное государство и международные отношения и очень многие аспекты культуры, нуждаются в новых принципиальных фундаментальных уровнях защиты индивидуумов.
Вот это моя принципиальная задача - строительство защитных механизмов. В контексте выставки, которая у меня проходит в Третьяковской галерее предполагается международная конференция, посвященная 4-й мировой войне. Сегодня утром я просыпаюсь и слышу, что водители Красноярска, Владивостока и чего-то еще, все вышли с оранжевыми флажками. Давайте рассмотрим эту ситуацию, которая развернулась за последние 6 месяцев. В городе Нью-Йорке в Центральном парке болгарский художник Кристев разворачивает свою оранжевую инсталляцию. Через некоторое время оранжевый цвет появляется на улицах Грузии, потом Украины, потом Киргизии, а вот сегодня уже и на наших дорогах. Мы видим, как какая-то группа лиц вдруг физически начинает обслуживать оранжевый цвет, вкладывать в него деньги и каким-то образом убеждать все человечество, что оранжевый цвет, это цвет демократии и цвет свободы. И все человечество, учитывая эффективность телевоздействия, начинает соглашаться - да, действительно, давайте все согласимся, что оранжевый цвет - цвет свободы. А мы-то оказываемся в несколько другой ситуации, мы - россияне, да? Оранжевый цвет - цвет свободы, но цвет свободы специфический, русских это не касается…
А. ЛИПАТОВ- Сергей, а расскажите подробней о выставке.
С. БУГАЕВ - У нас там две комнаты. В одной из них проскальзывает некоторая тема, связанная с той страной, которой больше нет на карте – СССР. Флаги, надписи и 2 картины - на одной утенок Дональд Дак производства компании Дисней во весь рост, символика Макдональдса, Тадж-Махал. На другой Незнайка и Мавзолей Ленина, с надписью - коллективное тело. В этом нет элемента противопоставления, в этом есть элемент взаимодействия и взаимоперетекания. Мы сейчас описали инсталляцию, которая называется – «Дональд-деструкция». Она была сделана в 1989 году и изначально основывалась на том что называется акция, т.е. определенные действия, которые влекут за собой какие-то художественные последствия. Действие заключалось в следующем. В 1989 году, путешествуя по ВДНХ, мы обнаружили на памятнике «Рабочий и колхозница», грубо говоря, некий железный элемент, который прикрывал вход в памятник, непосредственно внутрь. Так или иначе, этот кусок железа мы с моим товарищем Сергеем Ануфриевым взяли и использовали для изготовления инсталляции в виде маятника, а точнее был сделан некий антимаятник. Если вы представляете, а точнее мы все представляем, что всё во Вселенной работает по схеме неких когерентных колебаний, т.е. движений туда - сюда. Известный маятник Фуко демонстрирует естественность этого процесса. Данный маятник, который был мною разработан, называется антимаятник. Он движется крайне неестественно. Если вы представляете себе кусок железа, размером примерно метр на метр, который как стальной нож движется вверх-вниз, а точнее справа налево и как раз движение его происходит так - он движется от изображенного Дональда Дака к изображенному Незнайке. Ну, еще выстроена некая иерархия или еще можно более точно сказать, иконография популярной культуры. Эта инсталляция имеет отношение к тому времени, к социодинамике, с одной стороны, ну и к каким-то идеям космизма, не побоюсь этого слова. За эти 10 лет инсталляция практически всю планету объехала.
А. ЛИПАТОВ - Да уже больше 10 лет, если с 1989 года.
С. БУГАЕВ - Маятник работал очень хорошо, и вот впервые он приехал в Москву, и здесь демонстрируется в Третьяковской галерее. Это очень важная и интересная работа, она вызывала очень горячую полемику в тех странах, куда мы привозили маятник, и привлекала всегда специалистов, своей умозрительностью. Это еще один очень важный момент - прочертить кривую связи между наукой и искусством. Как вы помните, наука и искусство является двумя окончаниями единого целого, который называется культура, но, тем не менее, они были разобщены в силу понятных обстоятельств, разорваны, и отсутствие этой целостности, оно противоестественно.
Окончания целого, которые действуют и постоянно пересекаются, и в искусстве тоже происходит процесс фундаментальной научной работы, которая заключается в поиске - это ответы на вопросы, связанные с константами бессознательного, т.е. внутреннего пространства человека. А это очень важно. В условиях Советского Союза, как вы помните, была одна серьезная проблема. Она заключалась в том, что людям запрещалось признавать - что помимо тела есть еще внутренний мир человека, некие чувствительные основания, которые являются гораздо более мощными и важными для человека.
А. ЛИПАТОВ - То, что называлось термином - душа.
С. БУГАЕВ - Да, скажем, для буддистов это является одним, для мусульман другим, для православных совершенно третьим. И это важное, которого и у тех и у других и у третьих не было и вдруг оно прорезалось, и по сути дела должно повлечь очень мощный ренессанс и рассвет духовного творчества и духовной деятельности. Но мы с этим не сталкиваемся в повседневной жизни, к сожалению.
А. ЛИПАТОВ - Вы предугадываете мой вопрос.
С. БУГАЕВ - Это связано с очень серьезными просчетами в строительстве культурной политики в нашей стране, которая полностью отсутствует. Вот военные конфликты и кризисы, которые мы наблюдаем - этнические, межнациональные, во многом - это просчеты деятельности тех людей, которые определяют и культурную политику. Скажем, видели ли мы в Москве в последнее время выставки или какие-нибудь проекты жителей России, но не Москвы? Практически нет.
Есть ли какой-нибудь план развития региональных культурных процессов, я не говорю о строительстве музеев? Вот мы в России хотели бы посмотреть искусство жителей Дагестана, Осетии, Хакасии, Чукотки…
А. ЛИПАТОВ - А все работают по старой модели. Если это существует, то организуется такая торжественно-парадная неделя культуры и искусства, молодые люди в папахах танцуют на одной из главных сцен. Глядя на это, совершенно нет никакого желания как-то участвовать в этом мероприятии.
С. БУГАЕВ - И все это на деньги «Кока-колы». Да, это очень серьезно, потому что мы уже сегодня можем увидеть, что очертания нашей страны через 10 лет культурных мыслей будут такими-то. Ничего неожиданного или важного, интересного не заложено в строительстве сегодняшней культурной ситуации.
А. ЛИПАТОВ - А вы не представляете, что оно прорежется само по себе?
С. БУГАЕВ - Я, с одной стороны, рад тому о чем мы в самом начале сказали - вот мы были такими-сякими, нонконформистами и полным андеграундом, вертели на всех местах кого угодно, любые государственные структуры. Создавали такую культуру, какая создавалась и она была эффективна и всем она нравилась, и до сих пор она нравится. И все чувствуют разницу между подлинным и поддельным. Но, тем не менее, сегодня такова мощь воздействия на психополе человека, она колоссальна, и достижения ХХ века, и искусство было огромным помощником в этом. Почему вот эта выставка, о которой я сегодня говорю здесь, как раз концентрируется на другой проблеме - на проблеме защиты бессознательного. Это и есть тот новый поворот. Не рассказать: вот бессознательное структурировано как язык, как сказал в свое время Жак Лакан или оно структурировано так-то и так-то, как сказал тот же режиссер Дэвид Линч, как некая сексуальная масса, которая прокладывает себе дорогу, минуя все социальные и любые другие предрассудки...
А. ЛИПАТОВ - Снося практически все на своем пути.
С. БУГАЕВ - Существует только либидо, оно нами руководит. Оно руководит, в том числе и государством и т.д., и это все правильно. Но наступают те или иные моменты, когда мы по-прежнему находим в себе силы для того чтобы сделать какие-то другие заявления и какие-то другие открытия. В частности в нашей культурной традиции, в России есть очень интересное наблюдение, связанное с цветовыми колебаниями. Это для нас является огромным приоритетом. Кривая развития от Андрея Рублева до Матюшина, она и является той самой стержневой, духовной традицией, которая для нас является очень важной и главной. Одновременно мы видим развитие сразу нескольких типов культурной среды. Сегодня существует очень мощная прослойка, которая принципиально старается акцентировать - они занимаются актуальным искусством. Когда наступает понятийный разброд, то тут уже проявляется отсутствие централизованных институтов, головных институтов в области искусства и культуры, которые определяют, что хорошо, что плохо. И слава Богу, что их нет, с одной стороны. Это глобальная тенденция, уже нет никаких иерархий нигде в мире, но, тем не менее, все-таки устойчивость какая-то у этого ослика мировой культуры каким-то образом появляется. Безусловно, он не очень далек от общей стратегии развития и концепции развития тех государств, с которыми мы сталкиваемся. Я имею в виду, вот сейчас у меня идет выставка в Третьяковской галерее, это прекрасно. Но в основном, к сожалению, выставки подобного рода искусства проходят в заграничных странах, так называемого Запада, где существует научный аппарат для понимания этих проблем. А у нас в этом смысле в стране происходит то, что можно называть старым словом лысенковщина, помните это?
Подлинные генетики были уничтожены, на смену им пришли какие-то отщепенцы, которые предлагали арбузы выращивать на соснах и Бог знает чего.
А. ЛИПАТОВ - Помним мы эту историю.
С. БУГАЕВ - Это нанесло колоссальный урон государству и обществу в целом, в смысле науки.
А. ЛИПАТОВ - Вы проводите параллель, что сейчас то же самое происходит в среде культуры?
С. БУГАЕВ - Ну, а как вы на это можете отреагировать? Я может быть не против того, чтобы молодежь смотрела то, что они смотрят, но опять же, речь о том, что неподвижные, очень устойчивые процессы, которые идут в культуре, которые не очень реагируют на изменения социальные, политические и прочие - касаются нас, независимо от того, где, когда и зачем мы там находимся. Сгустки памяти, которые были в нас и будут после нас перемещаться во Вселенной и наталкиваться на те или иные формы раковин, в которые будут расселяться.
А. ЛИПАТОВ - На секунду перейдем от, безусловно, прекрасной теории к не менее интересной практике. В программе рядом с вашей фамилией заявлена группа «Куда бегут собаки». Что это за образование, расскажите, пожалуйста, очень заинтриговало и название, и какой-то такой ореол загадочности.
С. БУГАЕВ - Я не знаю где заявлено, во-первых, но я однажды читал в газете, что родился я в Кении на горе Килиманджаро, поэтому, честно говоря, просто не знаю.
А. ЛИПАТОВ - Хорошо, ладно, оставим это на совести тех, кто писал там, где это написано.
С. БУГАЕВ - Во всяком случае, я не 60-го года рождения, как вы сказали, а 66-го. Вот эти 6 лет прошу мне вернуть.
А. ЛИПАТОВ - Договорились, возвращаем. Таким образом, мы с вами становимся ровесниками, и снимается еще один барьер в нашем общении. Вот выставка фотографий Петербурга, сделанная Гребенщиковым, которая прошла в вашем городе, и которую было бы любопытно повидать. Вы мне сказали, что есть идея ее показать даже сейчас.
С. БУГАЕВ - Да, идея есть. Как раз именно те два зала в Третьяковской галерее, где сейчас идет моя выставка, это как бы такие экспериментальные залы и прекрасно, что они открылись в Третьяковской галерее. Я бы хотел эту выставку превратить в некую лабораторию, чтоб туда приходили люди, и происходил контакт. Встретив Бориса Гребенщикова, я ему предложил показать ту серию фотографий, которую мы уже демонстрировали в музее Набокова. Борис Борисович это лицо особое в нашей культуре, в культуре России.
Там представлено творчество поэта, как бы выдергивание слов ниоткуда и перекачка их в никуда, это такая работа в образной среде, работа с образами. Соответственно, работа с фотообразами - это тоже самое что написание песни. Это очередная песня Бориса Гребенщикова в виде фотографий под названием «Инфопетербург». Боря снял любимые виды своего родного города и слегка их обработал фотошопом. Специалисты скажут, что здесь ничего сложного нет, но о сложности не идет речь ни в одном произведении. Любая песня, она состоит из самых обычных, банальных слов, но реакция, которые эти слова могут вызвать, может варьироваться от беспечного одобрения до реакции очень бурной, агрессивной. Борис Гребенщиков в моей судьбе сыграл огромную роль и как друг, и как товарищ, и как человек. И я понимаю, что в России таких устойчивых столпов, на которые можно опираться, с которыми можно соизмерять и таких людей, как Николай Васильевич Гоголь и таких людей, как Достоевский на сегодняшний день, к сожалению, очень мало. И поэтому беречь их нужно как зеницу ока и внимательно всматриваться. Как бы вы отнеслись, если бы вам сказали: внезапно в архиве обнаружена серия фотографий, которые снял лично Александр Блок?
А. ЛИПАТОВ - Тут прошла в прошлом году информация. Александр Вайнштейн в одном из эфиров на радиостанции «Эхо Москвы» рассказывал о придуманном им фильме, который снимает сын Алексея Германа, Алексей Алексеевич Герман, в котором вы играете роль Мандельштама.
С. БУГАЕВ - Да, был такой момент. Он уже закончил этот фильм. Там действительно была роль Мандельштама. Она микроскопическая, там собственно роли никакой нет.
А. ЛИПАТОВ - Каково было попасть в шкуру великого поэта с трагической историей?
С. БУГАЕВ - Как правило судьба поэта всегда трагическая, даже если никому не заметна эта трагедия. В принципе - огромная ответственность и недосягаемость высот этих людей, которые реализовали колоссальные проекты. Не нужно краски разводить, не нужно ничего писать. Просто берешь словцо, за ним другое, за ним третье и понеслось и полетело.
А. ЛИПАТОВ - Как раз, когда шла выставка Гребенщикова в музее Набокова, вы в одном из интервью сказали, что поэзия сегодня трансформируется в лучшем случае в рок-музыку, а в худшем в какие-то странные вещи. Вчера, в музыкальной части программы, связанной с вашей выставкой, появился такой персонаж, как Децл. В контексте вашего высказывания о музыке рэп. Это было преднамеренно, в этом есть какой-то элемент задумки или это спонтанная история?
С. БУГАЕВ - Действительно, вчера у нас был небольшой концерт в Третьяковской галерее, объединенный концерт «Оркестра неизвестных инструментов», в котором принял участие Децл. Мне, во-первых, нравится Кирилл, я с ним дружу. Кирилл очень любезно поддержал этот праздник –День музея, Третьяковскую галерею и безусловно он - символ своего поколения, талантливый на самом деле.
А. ЛИПАТОВ - Хорошо, скажите, а вот ваше отношение к тому персонажу, которого вы сыграли в фильме Соловьева, как оно трансформировалось с годами?
С. БУГАЕВ - Да практически никак. Мы обсуждаем те же самые проблемы - общество, личность, сон, реальность, сексуальность, поведение мужчины, женщины...
А. ЛИПАТОВ - Я же знаю, что вы реализовали такой художественный проект: фильм, под названием «Асса-2», самостоятельно. Какова его судьба?
С. БУГАЕВ - Это фильм, который был снят как художественное видео, как эскиз, для того, чтобы продемонстрировать его режиссеру Соловьеву, который очень был занят в те годы, когда вдруг появилась идея. Премьера была в городе Минске. Люди оттуда нас позвали и говорят: «Давайте сделаем одновременный показ двух фильмов «Асса» в двух залах одного кинотеатра с возможностью перехода из зала в зал. В принципе идея правильная, она очень близка тем исследованиям, которые мы проводили совместно с профессором Самохваловым в Крымской психиатрической больнице. Когда наблюдения велись на площади рынка, где одновременно звучит 5 разных источников музыки. Одни торгуют одной музыкой, другие другой, третьи третьей, четвертые четвертой, пятые пятой. В принципе, в целом - это новая единая система звучания, если можно так сказать.
А. ЛИПАТОВ - Сергей, еще есть один вопрос, который очень тесно соприкасается с темой нашего сегодняшнего разговора о современном искусстве - о так называемом Западе. Ваши работы пользуются на Западе серьезной популярностью, в то время о вас как о художнике в России знает ограниченный круг лиц, согласитесь.
С. БУГАЕВ - Это проблема институализации, то о чем я сказал. Если в Москве и в Петербурге еще есть какие-то институты - Проарты, Третьяковская галерея, то периферия российская страдает, в то время, как Запад очень развит. Сфера духовной деятельности человека не ограничивается его походами в церковь и его потребностями чисто индивидуальными. Есть некая общественная среда, которая выявляет специфические потребности и прочее, прочее. У нас очень ограниченная среда, которая занимается исследованиями в области современного искусства, концептуального искусства. На сегодняшний день у нас отсутствует институт семиотического характера. В советское время существовала Тартусская школа, существовал Лотман и фундаментальные основы культуры подтягивали за собой всю музейную среду. К сожалению, искусство обладает некими вторичными характеристиками по отношению к идейно-дискурсивному механизму, который вырабатывает эти идеи. Художники, они иллюстрируют во многом, т.е. безусловно, есть авторы, которые находятся в несколько других системах реагирования...
Если мы говорим о художниках и о людях, которые занимаются облагораживанием городской среды - это один тип человека. Если мы говорим о художниках авангарда, которые занимаются исследованием неопознанных слоев психополя - это совершенно другие художники и т.д., таких слоев очень много. Если кто-то занимается ублажением потребностей капиталистов в современных условиях, это тоже прекрасно. Капиталисты заслуживают того, чтобы у них на стенах висели замечательные работы русских художников, а не только иностранных. Но это все живой процесс и здесь мы должны обращать внимание на очень важное понятие - социодинамика культуры.
А. ЛИПАТОВ - Вот, кстати говоря, сброшена нам на пейджер такая фраза. Это вопросом можно назвать с трудом, но более чем любопытно. «Рассуждения вашего гостя интересны, но не есть ли это уход от действительности, потому что вокруг криминал, коррупция и возвращение к старым советским временам?» - пишет нам Дмитрий.
С. БУГАЕВ - Никакого отхода от советских времен не было. Мы живем на той же территории, ее населяют те же самые люди, просто между ними немного изменились отношения. И так же каким-то образом, по непонятным для нас причинам, изменился цвет флага. Но, собственно говоря, мы ли осуществили этот переход?
С. БУГАЕВ - В начале передаче вы заявили - что вы.
С. БУГАЕВ - Это я заявил в начале передачи, а сейчас уже конец передачи. Отказываюсь от всего сказанного.
А. ЛИПАТОВ - Возвращаясь к фильму Соловьева, с которого началась ваша всенародная слава, на самом деле, потому что есть данные о том, что очень многие старшеклассницы были в вас безудержно влюблены в ту пору, и вы в известной степени стали таким сексуальным символом поколения. Вы сами ощутили это бремя славы?
С. БУГАЕВ - Ощутили. И слава Богу, потому что, когда вышла «Асса», мы очень много с фильмом ездили, с этого момента начался расцвет андеграунда в нашей стране. Тот же самый Цой после этого вышел на огромную аудиторию и произошло то, что в культуре происходит не часто. Некое настоящее вдруг стало подлинным и доступным в нашей ситуации.
А. ЛИПАТОВ - Вы знаете, что будет открыт памятник Виктору Цою в Москве?
С. БУГАЕВ - Это правильный процесс. Есть люди, мыслям и идеям которых принадлежат сердца миллионов. И по-честному. Это люди, которые искренне, не по заказу открывали свое сердце и пускали через него энергетические потоки. Эта тема с сексуальностью, с энергией, это тот комплекс, который нас всегда интересовал, это то, что нужно зрителю.
А. ЛИПАТОВ - Разговаривая с вами, Сергей, мы окунались в кучу смежных дисциплин.
С. БУГАЕВ - А без этого нельзя.
А. ЛИПАТОВ - На самом деле больше, конечно, вопросов, чем ответов, но мне кажется это и хорошо. Спасибо, что вы были с нами.
С. БУГАЕВ - Спасибо огромное.
Исходник материала здесь:
Cultradio
