Полбеды, если подобное желание идет от сердца, бес
корыстно.
Истинно страшным становится это тогда, когда потуги поминальщиков (а зачастую ими оказываются люди, о которых покойный не имел ни малейшего представления) преследуют единственную цель — сделать на факте смерти деньги.
15 августа 1990 года Виктора Цоя не стало. Весть моментально облетела страну, а все не верилось...
Поминали Цоя везде. Поминали как могли. Что не было додано при жизни, пытались воздать после гибели. Где-то это делалось искренне и бескорыстно. Кое-где с этого имели деньги... И какие...
25 и 26 сентября, в канун сорока дней со дня смерти, поминали Виктора Цоя во Дворце культуры ЗИЛ. Среди музыкантов не было маститых рокеров, а некоторые не имели к року ни малейшего отношения.
Зеленый лучик пробежал по увенчавшим сцену горящим гигантским буквам «Цой», и актер, и музыкант Павел Смеян начал вечер памяти. Говорил о том, что традиционные поминки проходят в печали, в церкви и при свечах. У музыкантов все иначе — они провожают друзей песнями.
Но случилось так, что достойно проводить душу усопшего не удалось...
Не успели объявить первый номер — рок-группу из Иркутска «Белый острог», как в зале, где собрались в основном московские фанаты солиста «Кино», воцарился свист. Не прекращался он весь вечер, сопровождаясь выкриками и громогласными ругательствами. То, что предлагалось организаторами концертов, по мнению фанатов, не имело ничего общего с группой «Кино».
И режиссер-постановщик программы (он же поэт, художественный руководитель, звукорежиссер, менеджер, пресс-атташе — перечислять можно долго), идя на поводу у разъяренной толпы, «спасал вечер». Включал фонограмму группы «Кино». А в это время исполнители, явившиеся на вечер, чтобы выступить безвозмездно, отдав свою дань памяти Виктора Цоя, стояли на сцене, словно оплеванные, и ждали, когда хоть немного стихнет свист, чтобы начать петь.
Понятно, они были ни в чем не виноваты. Но сценарий программы был построен настолько дилетантски, с отсутствием всякого понятия о музыкальных стилях и жанрах, что исполнители, представлявшие разные направления в музыке, оказались без вины виноватыми... Неплохие представители попсы встречались зрителями в штыки...
А ведь и сами артисты оказались обманутыми. Их приглашали экспромтом, заранее не знакомили со сценарием. Не представляя программы в целом, не подозревали о величине готовящегося обмана. И подобной неразборчивостью и излишней доверчивостью, пусть даже основанных на благородных побуждениях, невольно подмочили собственную репутацию. На музыкантов не бросались с кулаками, но каждому после выступления в подобной программе было не по себе.
Сразу же складывалось впечатление, что организаторам глубоко наплевать не только на конфуз артистов, но и на собравшуюся в зале аудиторию.
В самый разгар первого «памятного» концерта режиссер-постановщик программы Николай Костромитин устроил огромную паузу, организовав телевизионные интервью с музыкантами. О зрительном зале словно забыли. В ответ на это раздались свист и крики неодобрения. Зрителей просили помолчать — мешают работе телевизионщиков. Посулили: «За это мы вам покажем фильм «Игла» с участием Виктора Цоя». Принадлежность телевизионной редакции, подписавшейся снимать подобную халтуру, тщательно скрывалась и телевидением, и организаторами поминок.
Немудрено, что следующий вечер был напрочь сорван. Попсовые команды «Рондо» и «Альянс» были освистаны и громогласно обруганы матом. В музыкантов полетели листовки с требованием убраться и «оставить Витю в покое».
Зал бурлил, и программу пришлось остановить. Фанаты требовали прекратить издевательство над памятью покойного. Самые «инициативные» отправились разбираться с «автором безобразия» Костромитиным.
Накануне представители творческого объединения «Классика» с гордостью заявляли мне. что на их концертах не бывает милиции, так как им удалось добиться того, что фанаты сами наводят порядок в зале. В этот вечер пришлось сделать исключение из правил — предвидя справедливое возмездие. Н. Костромитин, зовя на помощь милицию, в сопровождении трех телохранителей убегал из Дворца культуры. Не успев прихватить собственную шляпу...
Сюжет казался до боли знакомым: Ильф и Петров когда-то описали матчи Остапа Бендера в Нью-Васюках, закончившиеся позорным бегством великого комбинатора. Директор «Классики» Владимир Сугробов, бывший комсомольский функционер, а потому, по его словам, имеющий «колоссальный опыт работы с молодежью», оказался в тот вечер предусмотрительнее: в ДК «ЗИЛ» он отсутствовал. Видимо, богатый опыт подсказал ему, что коль запахло паленым, безопаснее находиться подальше от любителей рок-музыки, собравшихся на вечерах памяти им же организованных...
Что греха таить, на вечерах «поминок» В. Цоя Костромитин и Сугробов стали самыми популярными, так как пользовались огромным спросом. В те «памятные» вечера почти каждый зритель норовил спросить с них за явное неуважение к покойному и его почитателям, безвкусицу, халтуру, требовали вернуть деньги за билеты. Организаторы же оказались необычайно скромны: совсем не хотели сознаваться зрителю в том. что «главные» — это они. Может, следовали принципу: «Скромность не только красит, но и спасает человека»?
Во время моей беседы с Костромитиным, к нам подошли четыре девушки. Подозревая в Костромитине «главного», попытались высказать претензии. Режиссер-постановщик мигом отправил их к рядовому администратору. Когда же я, руководствуясь профессиональным интересом, попытался узнать, чем недовольны юные зрительницы, Костромитин выдвинул ультиматум: «Выбирайте: вы берете интервью у меня или у них...».
Подошедшие девчонки возмущались «бессовестным грабежом» устроителей «благотворительных» концертов. По 6 рублей за входной билет взымали с самых «богатых» — студентов, пэтэушников, школьников, составлявших аудиторию.
Костромитин заявил тогда, что «если бы не «голые энтузиасты» из «Классики», то факт гибели Виктора Цоя остался бы в Москве незамеченным».
Мне как журналисту высказывались претензии, что я не хочу поддержать «благотворительную» инициативу «Классики».
Нехотение мое состояло в том. что я любезно отказался тогда записывать будущие куски газетного материала, которые взялся задиктовывать мне Костромитин.
И не только потому, что они целиком состояли из знакомых напыщенно-патетических фраз времен застоя. Но еще и потому, что все это была чистейшая ложь, которая недостатком похвалы и саморекламы в свой адрес, разумеется, не страдала...
Так же, как сами вечера, не страдали благотворительностью. Семье Цоя предназначалась ничтожная (по сравнению с общим кассовым сбором) сумма в 1,5 тысячи рублей. И то, организаторы толком не знали, куда ее денут. Мне сказали, что деньги пойдут в Фонд Цоя на Арбате, зрителям — на банковский счет в Ленинград.
Из всего сказанного организаторами больше всего покоробила фраза, произнесенная Костромитиным: «Мы с таким трудом взялись ОТПРАЗДНОВАТЬ сорок дней со дня смерти Виктора Цоя!».
Если подобные мероприятия вообще берутся праздновать, комментарии, я думаю, излишни...
Стоит ли вообще устраивать массовые поминки кумиров? Пусть даже не на дилетантски-коммерческом, но и на профессиональном, безусловно, честном уровне?
ПОБЕСЕДОВАВ с музыкальным критиком Артемом Троицким, не смог не согласиться с его логикой на сей счет. Он считает, что вечера памяти, как и поминки, — дело сугубо интимное, не для залов и стадионов. Ушедших поминают узким кругом. А пытаться устроить из этого шоу... Поминки — дело не профессиональное. А «профессионалы» по поминкам... Артем говорил, что слишком хорошо знает, что преследуют эти люди. Нагнетание пафоса с одной единственной целью — сделать деньги. «Я слишком хорошо знал покойного, знал его вкус, отменное чувство меры, умение обходиться без излишеств — и в музыке, и в одежде. Ни слава, ни богатство не изменили его в этом отношении. А подобные «поминки» всегда грешат отсутствием всего этого».
Андрей ДОМНИЧ
"Московский Комсомолец" 06.10.1990
