На днях моя фонотека с большим опозданием пополнилась новым альбомом группы «КИНО».
А вот информация из рубрики «Светские сплетни»: Цой, говорят, записал новый альбом и решил продавать его на аукционе под девизом – кто больше даст. В итоге долго на нем сидел, а затем продал с молотка.
В этой истории содержится много сведений о нашем рынке по прописке и талонам. Амбиции же группы «КИНО» в контексте советского «маркетинга» выглядят довольно потешно. Тут надо заметить, что чего-чего, а уж поводов для иронии «КИНО» всегда предоставляло более чем достаточно. Запись группы 1987 г. побила рекорды популярности. Сказать правду, тексты песен воссоздавали все приметы рок-культуры ее первозданного вида. Если сравнить их с текстами «Аквариума» или Башлачева, останется только удивляться, почему не они пользовались таким успехом в 1983-1984 годах, как «КИНО» в 1987-м. Ответ напрашивался сам: родные темы и символы оказывались широко перевариваемыми благодаря упрощению, обеднению и попсовой мелодии. Недаром журнал «Урлайт» писал о царящих на концертах группы «КИНО» настроениях «революционной дискотеки», не зря определял стиль группы как «подчеркнуто сдержанный, мужественный... попс». Не случайно, думаю, в моей голове сложилось некое попурри из песни Цоя и другой, не менее известной: «Группа крови на рукаве. Мой порядковый номер – на рукаве. Пожелай мне удачи в бою. Пожелай мне – не остаться в этой траве, не остаться в этой траве... Пожелай мне удачи. Пожелай мне. – И родная отвечала: Я желаю всей душой: если смерти, то мгновенной, если раны – небольшой. И еще тебе желаю, мой товарищ дорогой, чтоб со скорою победой возвратился ты домой».
Конечно же, не случайно Цой служил финалом «Ассы». Но и героем «Иглы» он выбран не напрасно. В первом варианте – разрушитель, во втором – созидатель. Обе эти роли Цой играет не только в кино, но и в «КИНО». Потому что, сколько бы я ни иронизировала над ним (и косвенно над своей к нему симпатией), в осадок выпадает не ирония – горечь. Виноват в этом Цой с двумя последними своими альбомами. Они удивительно однообразны и монотонны. Хитовые мелодии и далекие от оригинальности аранжировки. Одни и те же ключевые слова: вода, звезда, ночь, пора. Один и тот же прием жесткой сцепки – противопоставления: «У меня есть дом, но нет ключей... У меня есть слово, но в нем нет букв». Один и тот же человек в мире. Один. Если хочешь, ты можешь отождествить себя с ним – с самим Цоем. Как и в случае «Наутилуса Помпилиуса», легко запоминающаяся, ритмичная мелодия вступает в зловещее противоречие с безрадостными текстами, исполняемыми ровным, мрачным и глуховатым голосом Цоя. В музыке – танец диско, в словах – «мы СИДИМ у разбитых корыт и гадаем на розе ветров». В тексте – манифест, а в голосе – упрямая усталость и полная безнадежность. Неверие в собственный призыв. Ощущение, будто бы сильный, волевой человек попал в заколдованный туман, вошел в вязкую кисельную реку: «Сказка с несчастливым концом».
Цой-музыкант странно равен персонажу фильма «Игла», а его песни самому этому фильму. В нем слова произносятся в колодец, а это ничего не значит. Слова-пух разлетаются при первом прикосновении.
Но есть и что-то еще. Под зыбким, колеблющимся болотным туманом вдруг начинают угадываться очертания давно забытых, прежде знакомых фигур. Как сквозь дымку воспоминаний, всплывают давно забытые: добро – зло, красота – уродство, любовь – смерть. Проступают с трудом, как если бы заново учился говорить и ходить почему-то потерявший такую способность взрослый человек. Общение, связь, коммуникация существуют помимо слов, мимо слов, вопреки им. Но они есть. Контур старого доброго мира всплывает из-под нашего языка, в том числе из-под языка рок-культуры. «Но если есть в кармане пачка сигарет, значит, все не так уж плохо на сегодняшний день». Иногда я все-таки думаю, что тип настоящего рок-н-ролльщика – ритмичного, простого, несколько прямолинейного и внутренне энергетичного (скажем, Мик Джаггер) – в наших условиях наиболее полно выразился в личности Виктора Цоя.
Единственное, что меня тревожит: почти невозможно стало достать сигареты.
P.S. Статья цитировалась в программе «Поверх барьеров» радиостанции СВОБОДА 27 августа 1990 года.