Глава первая. Игла
Чудодейственное восточное искусство иглоукалывания научило человечество тому, что в некоторых случаях возможно обойтись без операции. Соприкосновение миллиметра живой ткани и тонкой холодной иглы при нескольких повторениях уничтожает болезнь. Железный волосок вытягивает ее из организма, то ли принимая в себя, то ли растворяя в воздухе. От операций остаются шрамы на всю жизнь, от иглоукалывания — недолгий и почти невидимый след и странное воспоминание о мимолетном холоде прикосновения...
Принцип «обухом по голове» используется в нашем кино все шире и шире. С волнением и страстью молодых хирургов мы ежесекундно вооружаемся скальпелем, норовя вырезать все опухоли сразу. Метод консервативной терапии кажется компромиссным и неприемлемым. Фильм молодого казахского режиссера Рашида Нугманова «Игла» отвергает обух и скальпель и использует тихие восточные хитрости в лечении одного из тяжких недугов — наркомании. Впрочем, это не фильм о наркоманах. И не история любви. И не детектив. Хотя фабула состоит в попытках юноши спасти возлюбленную от наркотиков. Но при всей жесткости сюжета ткань фильма другая.
В течение последних трех лет кинематограф настойчиво пытается создать портрет молодого героя. Вдумчиво и упорно с серьезными лицами воплощают режиссеры сложный внутренний мир сегодняшнего молодого человека. Пожалуй, только «Асса» угадала в ироничности молодежи определенный строй взаимоотношений с миром. «Игла» продолжила исследования в том же направлении. Нугманов недаром ученик Соловьева — «Асса» и «Игла» картины из одной обоймы. И та и другая — игра ассоциаций. И в этой игре вдруг проступают очертания героев, антигероев, очертания времени и места.
Как ни странно, но на этой картине обязательно будут смеяться. Правда, не все. Те, кто понимает эти коды, те, кто увидит тонкую и длинную ниточку, на конце которой двухкопеечная монетка, а сама она связывает многих и многих людей общими привязанностями, симпатиями, бытом, общими разговорами, друзьями, музыкой... Эта ниточка вся в узелках, завязанных неизвестно кем, узелках общей памяти. Не стоит думать, что «Игла» — элитарное кино, для узкого круга. Прелесть этого фильма заключена в его многопластовости. И опять мы возвращаемся к «Ассе»: критик А. Тимофеевский пишет о «слоеном пироге» «Ас-сы». «Игла» легче — она не пирог, а коктейль. Чуть горький, немного пьянящий, с тайны-I ми чарами, известными лишь тем, кто умеет его готовить. И не всякий допьет его до вишенок, лежащих на дне... Впрочем, тонкий и острый вкус его почувствует всякий. Попытаемся разгадать некоторые части рецепта.
Глава вторая. Последний Герой
У Виктора Цоя есть песня, фоном звучащая в фильме. Она начинается так:
- Тот, кто в пятнадцать лет убежал из дома,
Вряд ли поймет того, кто учился в спецшколе...
Герои этого фильма — те, «кто в пятнадцать лет убежал из дома». Соединенные в странное братство, они живут по законам, выдуманным ими самими, они сочиняют свою жизнь, а потом глядят ее как фильм. Что же это за фильм? Мелодрама? Трагедия? Фарс? Скорее, странная мультипликация. Смесь сложных структур сюрреализма и примитивных рисунков, процарапанных прямо на пленке. Сухая выжженная пустыня под неестественно синим восточным небом, ржавый корабль посередине пустыни и юноша в черном на белой мачте корабля. А внизу, по потрескавшейся земле, катятся странные белые шары из пуха. И тут же дурацкая драка в баре. Между двумя этими «эстетиками» вырисовывается герой. В его арсенале — каратэ, насмешливый взгляд, упорство — в общем, все, что полагается настоящему мужчине. Таким он себя нарисовал. Но это отнюдь не все. Отсутствие прямолинейности в поведении в имедже — один из секретов, который необходимо помнить при создании портрета сегодняшнего молодого героя. Поэтому герой дорисовывает себе странных друзей, почти литературных, совсем мультипликационных персонажей. Так, герой Александра Баширова убежал из платоновских книжек, а другой — раскосый Пьеро в сером плаще — ох, и не вспомнить, в каких только фильмах не олицетворял он таинственный восточный характер в современном, чуждом архаике, безумном европейском мире. Персонажи. Все персонажи, герои, не совсем люди, чуть-чуть маски. Они себя такими придумали. Персонаж — доктор, торгующий наркотиками. Его играет известный московский рок-музыкант Петр Мамонов. Мамонова на сцене отличает характерная, ни на кого не похожая пластика. Он сохранил ее и в картине. Так что в какие-то моменты не понимаешь — это доктор или Мамонов? Скорее, Мамонов — доктор. Он блестяще играет и еще более виртуозно раздваивается. Он играет. Он сочиняет свой мультфильм. В то же время исполнитель главной роли — рок-звезда Виктор Цой — так же эксплуатирует в фильме свой сценический образ — образ Последнего Героя. Почему это происходит? От бедности фантазии? О нет! От удивительной последовательности в своих фантазиях. Они выбрали свой фильм и доиграют его до конца. А там, глядишь, и новый придумается. Но он всегда будет продолжением старого.
Для сегодняшнего фильма как нельзя лучше подходит «сюр». С его основательностью и ироничностью, примитивностью и бесконечной фантазией, жесткой внутренней структурой и деструктурой по отношению к окружающей действительности. Впрочем, сон всегда деструктивен по отношению к пробуждению. А сочинители снов всегда пребывают в трансе. Вот и наши герои, на сей раз выбравшие ориентальный транс, плавают в нем, как в бассейне, пока вода не уйдет вниз, по трубам, неизвестно куда. Тогда они встанут, оглянутся и, не увидев примет своего сновидения, пойдут дальше в ожидании следующих. Они действительно последние герои, потому что сами создали свою действительность. И подобно последнему рыцарю — Дон Кихоту — им ненавистно пробуждение.
Глава третья. Наркотики
Ах, любезный читатель, вы, наверное, совсем забыли о наркотиках. Вам кажется, что мы отвлеклись? Что ж, считайте все вышеизложенное небольшой галлюцинацией. Теперь потушим папиросу и поговорим о серьезной социальной проблеме.
Есть два понятия, которые у нас, к сожалению, частенько путают: социальное зло и социальный порок. Зло отражается на всех, порок — только на его обладателе. (Правда, случается, что одно незаметно переходит в другое, но все же есть, есть грань!) Борьба со злом — долг каждого. Борьба с чужими пороками — дело крайне деликатное, тонкое и сложное. Да к тому же и необязательное. «Игла» с восточной мудростью подходит к пороку. Она ненавязчиво его демонстрирует, не ставя во главу угла. Она предлагает рецепт, но и честно отвергает его, видя бесплодность попытки. Картина говорит не о пороке, а о судьбе, видит не наркоманку Дину, а человека. И рассказывает о ней. И не только о ней. Она позволяет себе игру вокруг героини, но не игру с ней, ясно давая понять, что для девушки Дины игры закончились. Она умно и тонко выводит Дину из ряда персонажей, исключает из героев мультфильма, не дает ей уже права на сочинение самой себя. И вся эта мультипликация Дине больше недоступна, потому что она перешла черту...
Эпилог
Итак, кажется, что-то прояснилось. Для коктейля явно потребуется фантазия, алогичность, знание стереотипов, представления о масках, ирония в отношении мира и себя, немного рок-музыки, немного Востока, немного серьезности и огромное количество стройной путаницы. Вы что-нибудь поняли, читатель? Нет? Но хоть какие-то смутные ассоциации пробудились в вас? Тоже нет? Тогда умоляю вас: срочно идите смотреть «Иглу» — у вас острая недостаточность фантазии и снов, вы все понимаете буквально и не умеете читать шифровки. Вы или всегда серьезны, или веселы, но вы совершенно не умеете сочетать и то и другое. Вы абсолютно прямолинейны. Бог мой! Ды вы просто не умеете кайфовать!
