Мы встретились с ним, когда он сошел с трапа самолета. Сценарист («Громовы.», «Игла» и др.) Бахыт Килибаев живет и работает в трех городах: в родном Алматы, в деловой Москве и в культурном Питере. Правда, последние полтора года он все больше времени проводит в южной столице, где работает сразу над несколькими телевизионными и музыкальными проектами. С Алматы его связывает очень многое. Здесь он родился, закончил среднюю школу и отсюда в 80-м году уехал учиться во ВГИК. Через восемь лет по сценарию Килибаева и его близкого друга и соавтора Александра Баранова в Алматы снимали знаменитую «Иглу» с Виктором Цоем.
- Бахыт, говорят, во время съемок «Игла» у вас возникли разногласия с режиссером Рашидом Нугмановым. Вроде вы с Барановым даже хотели убрать свои фамилии из титров.
- Сначала над фильмом работал другой режиссер. Мы увидели режиссерский вариант сценария, измененный, причем, по-нашему с Сашей мнению, не в лучшую сторону. Разногласия дошли до того, что режиссер написал заявление на имя руководства студии и поставил условие: «Или я, или они». Мы были защищены авторским правом, поэтому режиссера отстранили от постановки. Тогда киновед Диля Тасбулатова (она чуть раньше нас закончила ВГИК) рассказала нам о Рашиде. Она посмотрела его короткометражный фильм «Йя-хха.» и он ей очень понравился. Прочитав сценарий «Иглы», Диля сказала: «С Рашидом это будет супер». Наших рекомендаций хватило для того, чтобы Рашида утвердили. Потом, когда он показал нам свой вариант сценария, нам опять не понравилось. Устраивать еще один скандал не было сил. Время шло, сроки поджимали, и мы решили оставить все как есть.
- Писали, что многие реплики Цой с Нугмановым придумывали прямо на ходу. Что еще в той «Игла» , которую мы видели, не по вашему сценарию?
- В основных поворотных моментах ничего вроде не поменялось. Если честно, я не помню. Это не осталось у меня гвоздем в сердце. Было - и было.
- С Виктором вам удалось пообщаться?
- Очень немного. Мы просто находились в одной компании некоторое время. Правда, я сейчас даже не помню, было ли это на самом деле или мне об этом так красочно рассказывали, что у меня сложилось впечатление, будто я пережил это.
- Что рассказывали?
- Все считали, что Цой был очень закрытым человеком. Наверное, так и было. Никому и в голову не приходило приставать к нему с какими-то расспросами или просьбами. Он всегда давал понять, когда не хотел разговаривать. Поэтому ребята все время держались с Виктором на должной дистанции. Еще мне рассказывали, как он встречался с корейской диаспорой в Алматы. Пожилые корейцы пригласили его на вечер, посвященный ему, и Цоя это очень тронуло. Говорят, сначала он сидел, как обычно, мрачный,
но потом «открылся».
- Бахыт, перед ВГИКом вы успели поучиться в Ленинграде на восточном факультете на арабиста-филолога. Это был поиск себя или родители настояли?
- Родителям казалось, что если я стану востоковедом, у меня будет хорошая стабильная работа. Папа был в детстве беспризорником и получил высшее образование, когда мы уже появились на свет. Мама тоже была из очень простой семьи. Они мечтали о том, чтобы их дети были успешными. По меркам того времени это означало поездки за границу, покупка бытовой техники и прочие блага. Я их понимаю. Папа с мамой вырастили четверых детей в послевоенной стране и желали, чтобы каждый из нас стал успешным. Родители приехали в Алма-Ату в 1949 году из Австрии. А встретились они в 1943 на фронте. Оба были чекистами. Отец из Жувалинского района Жамбылской области, а мама родилась в Калуге. У меня папа - казах, а мама - еврейка. Если бы не война, они бы вряд ли встретились...
- Но филологом вы так и не стали.
- Я бросил ЛГУ на третьем курсе. Понял, что мне не нравится то, чем я занимаюсь.
Я с самого начала чувствовал, что это не мое. Я читал книги, ходил в кино, но учиться меня не тянуло. Хотелось что-то творить, но что именно, я понять не мог. Писать не решался. Писатели для меня были героями, и мне их лавры казались недостижимыми.
Тогда мне захотелось уйти в армию. Чтобы за меня принимали решения и учили чему-то. К тому времени накопилось много житейских проблем, от которых хотелось сбежать. Пошел в военкомат, но в армию меня в тот год почему-то так и не забрали. Я поехал в Алма-Ату, устроился грузчиком в хозяйственный магазин. Такая жизнь скоро надоела. Потом моя сестра сказала, что при киностудии открылись бесплатные сценарные курсы. Я начал туда ходить. Там познакомился с Сашей Барановым, с которым мы до сих пор вместе работаем, и с женой. Весной пришел вызов из ВГИКа, и тогда же меня чуть не забрали в армию. Я тогда подумал, что когда хочешь в армию, тебя не берут, а как появилась возможность учиться во ВГИКе, тебя забирают. И забрали бы. Но так получилось, что за короткий срок мое зрение испортилось и меня не взяли в армию. Я уехал в Москву, поступил на сценарный факультет. Это был год Олимпиады, и наш курс жил в новых корпусах, построенных к «Олимпиаде-80».
- А когда были первые профессиональные опыты?
- Мы начали работать по профессии (а профессия - это когда деньги платят) уже на первом курсе. Писали сценарии для «Ералашей» и короткометражки. Помогали старшекурсникам дипломные работы делать.
- В 93-м вы работали в «МММ-студии», которая снимала ролики для печально известного ОАО «МММ». Вас до сих пор называют человеком, который открыл новый ход в постсоветской рекламе. Появился народный, реальный и близкий каждому образ Лени Голубкова и его знакомых. Без него «МММ» не стал бы популярным...
- Леня Голубков появился благодаря рекламодателю, который хотел видеть человека, за которым все пойдут - сосед, коллега, друг, жена...
Так много эфирного времени, как Леня, раньше и даже позже, не занимал никто. Если бы по каналам так же часто показывали кирпич, думаю, он бы тоже раскрутился. Так действует телевидение.
- Вам приходилось выслушивать упреки от людей после того, как все рухнуло?
- Да, и я их понимаю. Газеты, радио и телевидение сформировали ошибочное общественное мнение. Теперь я знаю, что нельзя верить средствам массовой информации. Не потому, что они продажные, а потому что они либо обслуживают чьи-то интересы, либо там платят слишком мало, и у журналистов нет мотивов докапываться до правды.
- Вы сами-то вкладывали деньги?
- Нет. Но своим близким советовал. Вы знаете, мы письма с благодарностями получали ежедневно мешками. Писали люди, которые признавались, что вырученные деньги спасли им жизнь. А то, что все так обернулось. Скажите, какой финансовый институт выстоит, если в течение двух недель в его адрес .с недоверием выскажутся. все первые лица страны? Представьте, что будет, если в один из наших банков за вкладами обратятся сразу все клиенты, напуганные средствами массовой информации. Тогда случилось именно это.
- Сейчас вы работаете над проектом «Creditstory». Как вам первые реалити-шоу «За стеклом», «Дом» и прочие?
- В этих шоу проявляются самые худшие наклонности человека. Герои готовы участвовать чуть ли не в оргиях, чтобы привлечь внимание. Мне это не нравится, да и зрителям, думаю, тоже. Есть немало людей, которые хотят смотреть что-то позитивное.
- Ваши сценарии отличаются земными героями. Может, в этом секрет их успеха?
- Согласен, «Менты», «Парни из стали», «Моя прекрасная няня» - это не есть правда. Раньше вот были «Тени исчезают в полдень». Для меня как профессионала важно угадать желание публики. Поэтому я делаю ставку на реализм. На жизненные истории. К примеру, семейный сериал «Громовы» показал сумасшедший рейтинг на «России». И это несмотря на то, что там не снималась ни одна «звезда», и на соседнем канале шла Олимпиада. Семейная история задела десятки миллионов людей.
-Скажите, а как вам казахстанское телевидение? Его сейчас модно ругать.
- Я думаю, что скоро все поменяется в лучшую сторону. Телевидение бывает либо актуальным, либо нет. Если его не смотрят, оно неактуальное. Сейчас его не смотрят, значит, оно должно измениться. Ведь не может телевидение жить отдельно от зрителя.
Но мне приятно смотреть казахстанские видеоклипы. Видно, что люди, которые их снимают, хотят быть услышанными, а не просто делают кальку с российских роликов.
- Может, и у казахстанского кино не все так плохо?
- Я поездил по стране, пока работал над проектом. Думаю, здесь можно создать отличные условия для работы иностранных киношников. По-другому местную киноиндустрию не запустить. Делать что-то самостоятельно без должной инфраструктуры и прочих условий . глупо. «Кочевники» показали, что работать в таких условиях очень затратно. Возможно, сборы с мирового проката изменят мое мнение.
- Бахыт, вы планируете работать в Казахстане и дальше?
- Мне хорошо в Алматы. Здесь у меня мама, Раиса Давыдовна, старшая сестра, ее дети. В Санкт-Петербурге - жена и дом. В Москве - работа, компания и друзья. Работа есть везде. И мне интересно жить и трудиться в этих трех городах.
Беседовала Жама ГАФУР
Источник «МК - в Казахстане»
17.03.2006
